Вы читаете 11-й выпуск,
посвящённый ранней американской философии.

Краткое содержание предыдушего выпуска:      Дымка мистической таинственности, окружавшая божественное предопределение, играла решающую роль в активизации веры. Бог праведен, мудр и справедлив ко всякому. Он не может делать что-либо глупо или случайно, даже если мы об этом думаем по-иному. «Все от бога» — одна из важнейших основ ранней американской философии.

     В самом деле, «для веры надо, чтобы все, во что верят, было невидимым». Все в мире с высоты божественного видения и провидения имеет совершенно иные очертания, нежели те, которые представляются людям. Когда бог хочет дать человеку вечное бытие, он может его убить. И в этом смысле смерть может быть благом. Оправдание поступка перед людьми может заключать в себе божественное проклятье, а возведение на небеса — низвержение в преисподнюю. Подобный релятивизм, проистекавший из принципов абсолютного предопределения и абсолютной тайны, заставлял протестанта отдаваться на милость бога, погружаясь в поиски мистических контактов с ним в акте откровения. Впрочем, релятивизм этот был лишь видимым. Таинственность божественного предопределения, мобилизовавшая до высочайшей степени потенции личной веры, подразумевала то, что светская мораль будет опираться лишь на Священное писание и на требование отказа от всего, что не способствует погружению в веру. Иные моральные постулаты отвергались Лютером.
     Так, например, переосмыслению подвергся принцип христианского миролюбия. Для Лютера «священные» войны, гонения, преследования во имя «истинной» веры глубоко оправданы. «Война — это еще не конец», — повторял Лютер. Для воинствующих протестантов лучше потерять мир, чем Бога — создателя мира, который в состоянии сотворить заново множество возможных миров, оставаясь при этом совершеннее их всех. Поэтому насилие и террор вполне допустимы там, где требуется воскресить подлинную веру и очистить ее от бесовской скверны. Правда, протестантизм редко достигал уровня католической инквизиции в пресечении инакомыслия, но тенденция к очищению устоев христианства от порока порой достигала необычайного размаха. Как бы то ни было, это обосновывалось реформационной мыслью не только практически, но и теоретически. «Нравственно все то, что служит укреплению веры»,— вот принцип лютеровского учения.

     Присущая протестантизму абсолютизация деловой активности, ориентация на жизненный успех и экономическую удачливость подразумевали своеобразную теологическую интерпретацию. «Экономический рационализм» не только не противоречил лютеранству, но, напротив, находил в нем поддержку. Объединение этих двух сфер духовной и одновременно практической деятельности происходило в рамках концепции личного призвания. Сам Лютер использовал для этого немецкое понятие Веги!. В этом понятии, которое имеет двойное значение — «профессия» и «жизненное призвание», — по мысли Лютера, бог ставит перед человеком задачу найти свое профессиональное и деловое предназначение в жизни. Причем речь идет именно о светской, мирской деятельности христианина, что подтверждало универсальный характер нравственной основы протестантизма: выполнение долга в рамках мирской профессии — высшая задача нравственной жизни, через решение которой человек входит в лоно истинной Церкви и веры. Поскольку собственно вероисповедная деятельность была окружена таинственностью и носила сугубо интимный характер, постольку экономическая активность при любых обстоятельствах служила объективным средством снискать благословение бога. Ведь профессия (более широко — место в системе общественного хозяйства и производства) есть реализация божественного замысла в отношении одного из мирян.
     И тот, кто преуспел на профессиональной ниве, тот более всего преуспел и в раскрытии божественного замысла. Результатом Реформации как таковой было прежде всего то, что в противовес католической точке зрения моральное значение мирского профессионального труда и религиозное воздаяние за него чрезвычайно возросли, особо отметим, что в интерпретации Лютера каждый человек должен оставаться в том призвании и состоянии, которые даны ему богом, и осуществлять свои земные помыслы в рамках этого данного ему положения в обществе.
     Мирское назначение человека как работника и собственника раскрывалось Лютером в виде главной цели жизни, начертанной богом. Это в свою очередь влекло за собой отрицание превосходства религиозного аскетизма над мирской деятельностью.
     Об этом - в следующем выпуске.