Вы читаете 14-й выпуск,
посвящённый ранней американской философии.

Вспомним, о чем ранее шла речь:      Призыв к умеренности во всем, что касалось мирской жизни вполне сочетался в протестантизме с идеей главенства делового успеха и предприимчивости над всеми иными жизненными установками. Руководители общины избирались прихожанами из числа мирян на определенный срок, а вся церковная деятельность в целом подчинялась магистрату города.

     Постоянное совершенствование профес-сионального мастерства (все ремесла и профессии одинаково полезны, учили кальвинисты) и сопутствующее ему достижение успеха говорят о том, что спасение возможно.
     Жана Кальвин, французский эмигрант, разносторонне образованный гуманитарий, приехавший в Женеву в 1536 году.
     Поскольку в мире властвует абсолютное божественное предопределение, недоступное мирскому познанию, но неукротимо подчиняющее себе людей, каждый христианин должен так построить свою жизнь, как если бы он был предопределен к спасению. Разбазаривание же божественного дара — таланта — лень, сибаритство, движение вниз по социальной лестнице оказываются, по Кальвину, верными симптомами утраты божественной благодати и прозябания во грехе.
     В известном смысле не будет ошибкой сказать, что радикальный протестантизм освящал труд как таковой, делал его если не почетной обязанностью христианина, то, по крайней мере, сакральным долгом. «Протестантизм дает высокую оценку любому труду... Для реформаторов нет «чистой» (сакральной) и «грязной» (мирской) деятельности, — любой труд, если человек отдается ему с высшим напряжением всех сил и способностей, есть «служение Господу».
     Эта в высшей степени важная религиозно-нравственная установка необычайно сильно способствовала возвышению трудовой и предпринимательской деятельности, делая ее «богоугодной».
     Итак, если, с одной стороны, последовательные кальвинисты представали отъявленными фаталистами, сводившими на нет проявление свободы воли (и тем самым как бы связывавшими по рукам и ногам активность человека в его земном бытии), то, с другой стороны, утверждение непознаваемости божественного фатума и предписание каждому христианину искать свое, богом начертанное предназначение в жизни (прежде всего профессиональное, деловое) делали кальвинистскую доктрину предельно энергичной, подразумевающей то, что ныне получило наименование «активной жизненной позиции», хотя, конечно, и существующей в контексте религиозного мировоззрения.
     Поскольку мирская деятельность становилась в видении Кальвина полем битвы за право быть спасенным, то к ней стали предъявляться особо высокие нравственные требования, соответствовавшие принципам дисциплины, сплоченности и внутренней строгости радикально-протестантской, кальвинистской общины.
     С небывалым ожесточением обрушивались правоверные кальвинисты на роскошь, чрезмерное потребление всякого рода материальных благ, распущенность нравов. Призыв кальвинистов сводился к тому, чтобы, предельно ограничив свои жизненные потребности (но вовсе не свой капитал), человек превратился в сгусток энергии на ниве ремесел и предпринимательства, одновременно еще больше погрузившись в божественное откровение.
     Критика роскоши и чрезмерного потребления переходила у Кальвина в отрицание художественного творчества, литературы, искусства, а также наук, непосредственно не связанных с практическими нуждами производства. При этом единственным источником духовного, культурного развития признавались Библия и, быть может, протестантские теологические сочинения («наставления»), посвященные тому, как понимать и толковать библейские тексты.
     Столь настойчивая и последовательная абсолютизация Писания как источника откровения, стремление сделать всех членов конгрегации активными комментаторами религиозных текстов привели к интересному историческому парадоксу...
     Об этом - в следующем выпуске.