Вы читаете 19-й выпуск,
посвящённый ранней американской философии.

Краткое содержание предыдущих выпусков:      Главным препятствием на пути установление жесткого церковного единообразия стали английские кальвинисты. В пуританизме теснейшим образом переплетались и соединялись богословие, политика и чисто экономический интерес созревавшей торгово-промышленной буржуазии.

     Истоки американской духовной культуры заметны в идеях пуритан. Пуританские догматики являлись заядлыми спорщиками, доводившими хитросплетения своих аргументов до логической эквилибристики, они отнюдь не были чудаковатыми пустословами. Странной была лишь форма, в которую облекались их аргументы, а не сама их суть. Что касается сути, то в политических доктринах радикальных английских пуритан прослеживается стремление на основе теории естественного права обосновать законность и необходимость республиканского строя, как того требовали интересы развития молодой капиталистической экономики, развивавшейся потихоньку в абсолютизме.
     Пуритане, во второй половине XVI века занявшие видное положение в английском обществе прежде всего благодаря своей экономической силе, представляли и серьезную политическую силу, если и не противостоявшую во всем королевской власти, то, по крайней мере, не составлявшую ее надежного резерва.
     Именно эта религиозная группа — весьма многочисленная — и стала объектом недовольства англиканской церкви, архиепископа Уайтгрифа и королевских властей. Впрочем, конфликт между англиканской церковью и пуританами не достигал уровня ожесточенного антагонизма. Постоянно усиливавшийся абсолютизм Елизаветы, особенно после разгрома в 1588 году испанской Непобедимой армады, укрепление англиканской церкви толкали английских пуритан в русло лояльности по отношению к властям. Пуритане держались независимо, но миролюбиво, ни в чем не переходя грань полулегальных разногласий внутри одной церкви. Однако умеренное в своем большинстве пуританское движение содержало в себе экстремистское крыло, связанное с именем и деятельностью Роберта Броуна (1550—1633), пуританского пастора, выпускника Кембриджского университета. К моменту, когда Броун и броунисты заявили о себе, отношение властей к радикальным пуританам стало уже иным. Известная терпимость по отношению к радикальным пуританам уступила место самым ожесточенным преследованиям. Чем это было вызвано?
     Радикальный протестантизм, пытавшийся провести «истинное очищение» христианства, покоился на трех основных принципах: первое, каждый член общины имеет право принимать участие в управлении общим делом; второе, каждая местная церковь, или община, независима от всех других и не подчиняется ни синоду, ни какому-либо иному вышестоящему институту; третье, не существует внешнего авторитета в вопросах вероисповедания: все решается самой общиной.
     Эти принципы явно расходились не только с основоположениями англиканской церкви (что вполне очевидно), но и со взглядами умеренных пуритан пресвитерианского толка.
     Радикальные устремления броунистов, признававшие и доказывавшие необходимость отделения от господствующей англиканской церкви истинных пуритан (отсюда и название «сепаратизм») и абсолютизировавшие авторитет общины (отсюда и другое наименование движения — «конгрегационализм»), опираясь на Священное писание, толкуя в свою пользу известные слова св. Павла из его Второго послания к Коринфянам: «И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому, и Я прииму вас».
     Позиция Броуна и сепаратистов-конгрегационалистов навлекла на себя ненависть как англиканских епископов, так и умеренных пуритан, считавших, что сепаратисты намеренно озлобляют королевскую власть и тем самым сеют раздор на ниве единой в сути своей протестантской веры.
     Сам Броун непреклонно ратовал за отделение церкви от королевской власти. Грядущее очищение веры он связывал не с реформированием англиканской церкви, а с ее полным упразднением и созданием полностью независимых самоуправляемых религиозных общин. Между этими общинами, по мысли Броуна, не должно было быть иных связей, кроме чисто духовных. Каждая церковная община представляла собой совершенно независимое образование. Члены подобных общин объединялись общим согласием исповедовать одну веру. Это согласие получило наименование «ковенант». Впрочем, согласие, или договор, между людьми есть договор прежде всего «между правящим классом и божеством, для которого такие второстепенные вещи, как королевские хартии или свод правил торговой компании, были лишь дополнением к основному закону». В подобной теории ковенанта мало что напоминало свободную ассоциацию индивидов. Для конгрегационалистов договор существует между богом и общиной, рассматриваемой как целое, без разделения ее на отдельных людей.
     Сторонники Роберта Броуна, а число их в Англии было немалым, стали называться «броунистами». Весьма близки были к ним, а подчас и сливались с ними также и другие представители радикального протестантизма: «сепаратисты», «независимые», «раскольники», «конгрегационалисты».
     Первые диссиденты - эмигранты (в 1620) были именно Броунистами-конгрегационалистами.
     Об этом - в следующем выпуске.